Колдовская компания - Страница 17

– Его название говорит само за себя – вокруг него находятся шахты, где добывают золото.

– А то, что ваш народ подчинил горцев и заставил их работать на шахтах, тебе об этом известно?

– Они всегда работали в шахтах…

– Но золото оставалось у них, а не перекочевывало в казну Бэйзела. Несколько столетий назад они были одним из самых богатых народов материка. А теперь превратились в послушных рабов. Мне не понятно, зачем Бэйзелу столько золота, ведь его можно получить с помощью магии.

– Магическое золото весьма неустойчиво, как и многие искусственно созданные вещества, и часто превращается в начальный продукт или вовсе исчезает.

– О, ты поражаешь своими познаниями, – Гаст все так же подтрунивал надо мной. – Но насколько известно мне, в вашей обители мало магов, которые владеют материальной магией настолько хорошо, что колдовство через какое-то время не разрушалось бы. Наше золото остается им навсегда. Хотя должен отдать должное – превращать вино в уксус ты умеешь.

Я покраснел и отвернулся.

– Ладно, не сердись, – примирительным тоном произнес Гаст. – Если бы ты добрался до Брингольда, то по какой магии взял бы книги?

– Еще не думал об этом, – буркнул я и зевнул.

На лице Гаста прочлось разочарование – он так и не услышал, каким бы колдовством я заинтересовался. В итоге он стал рассказывать о себе, и с меня постепенно слетел весь сон.

– А меня всегда притягивал огонь, – вспоминал он. – Разве мог я знать, какая сила заключена в пламени, протягивая ладони к очагу в холодные зимние дни? Зимы очень суровы в Оушэнде, и даже близость моря не смягчает морозы. Над городом безраздельно властвуют северные ветра. А шторма так сильны, что на побережье смотреть страшно. Я тогда был совсем крохой. Огонь являлся для меня не более чем теплом очага и светом свечей, разгоняющих мрак долгих вечеров… Мой отец был огненным магом, но он не успел поведать мне о могуществе пламени – он не вернулся с последней войны…

Я насторожился. Значит, отец Гаста погиб на войне, а у него самого, выходит, зуб на темных колдунов. Но ведь Гаст прекрасно понимает, что я не дурак. Недоучка, но не дурак. К чему это он ведет?

– Совершенно не помню его, – продолжил Гаст, не обратив внимания на подозрение в моих глазах. – Так я попал к Визониану, и он открыл для меня огонь с другой стороны. Разве не захватывает дух, когда небо перечеркивает молния. Но какое чувство испытываешь, когда понимаешь, что можешь управлять ею… Ты ведь знаешь, какое. И магия ветра, и магия огня относятся к магии управления энергией. А овладеть в совершенстве этой магией – значит обладать огромной властью.

Я молчал, раздумывая, какой должен сделать вывод из услышанного.

– Неужели ты не хочешь совершенствоваться дальше?

Гаст опять подвел разговор к вопросу «чем же я намеревался заниматься дальше».

– А ты?

– Я-то получил свой амулет заслужено, – стараясь особо не язвить, заметил Гаст. – Я знаю о магии огня все.

– Мм, вообще-то я тоже вряд ли узнаю о магии ветра что-либо новое.

На лице Гаста отразилось недоумение.

– Все дело в том, – я замялся. – Мне пришлось обучаться магии ветра самостоятельно, никто даже не догадывался об этом.

– Но какой же магии тебя в таком случае не доучили?

– Подозреваю, что всей остальной.

– Погоди-ка, – Гаст что-то припомнил. – Ведь вам дают имя, когда вы овладеваете каким-то колдовством. А до этого ученики пробуют себя в разных видах магии и совершенствуются в той области, где у них лучше получается. Так ведь?

– Так.

– Значит, ты попробовал себя во всем, а магией ветра занимался тайно. Но зачем? И если действительно об этом никто не знал, то почему тебе дали имя вполне подходящее магу ветра?

– Насчет имени я тебе уже объяснял. А насчет магии ветра – пришлось заниматься самому, потому что никто не хотел обучать меня.

– Ничего не понимаю, – Гаст совершенно запутался.

– Кое-кто из учителей специально не обучает ученика, если у него есть особый талант к определенному колдовству, – пояснил я. – Они не желают, чтобы их кто-то превзошел.

– Это глупо! Ведь темная обитель могла бы стать только сильнее, если у учеников окажется максимально развит талант!

– Могла бы, но не стала и не станет. Там царят свои порядки.

Гаст нахмурился – слишком уж мрачно прозвучали мои слова.

– Я еще кое-что слышал, – несколько неуверенно обронил он. – Слышал, что детей отнимают от родителей – не важно, высокого ли они рода или нет – и обучают вместе. При этом для учителей остается тайной, кто родители учеников, и наказания получают независимо от происхождения. Даже дети колдовского Совета, даже… сыновья Бэйзела.

На мои губы легла кривая усмешка.

– Кто тебе сказал такую чушь?! – я отвернулся от Гаста и принялся зло грызть травинку. – Да до этих ублюдков даже пальцем не дотрагивались. Мало того, так и других за них наказывали!

Я чувствовал на себе взгляд Гаста. Знал, что с того самого момента, как Инведнис указал ему на мою спину во время инцидента с порванной рубашкой, он старался рассмотреть. Поначалу я не допускал этого, но потом мне надоело. Поэтому я лежал на животе, не заботясь, что теперь, пока моя рубашка сушиться на солнышке, Гаст мог видеть белые полосы, протянувшиеся по спине вдоль ребер – следы плеток. Я понимал, что с самого утра у него язык чешется спросить об этом, но у мага огня пока хватало такта этого не делать. После моих слов, полных злобы и раздражения, он задумчиво замолчал. Я зарылся лицом в траву и вдохнул густой, немного пряный запах луга. Перед самыми носом развернул прозрачные крылья полосатый жучок и через миг унесся в небесную глубину. Я закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать и отогнать неприятные воспоминания, которые растревожил Гаст. Я уже совсем успокоился и почти задремал, когда колдун вновь заговорил. Вот неймется-то…